О жизни во время смерти, о расковырянных ранах и кирпиче, летящем с 10-го этажа, которому все равно, кто идет там внизу. Ищем между перечисленным взаимосвязи на лекции по литературе Андрея Аствацатурова.
На входе приветливый администратор сразу указывает маршрут к залу, где будет проходить лекция «Литература и слово» Андрея Алексеевича Аствацатурова, российского филолога и писателя. Людей много, приходится двигаться, чтобы другие смогли поставить стулья. Приятная атмосфера, стильный дизайн интерьера и царящее в воздухе ожидание любимого спикера, – главные атрибуты этого вечера.
Спикер опаздывает на десять минут. В ожидании аудитория начинает шептаться, изредка поглядывая на сцену, где стоят стул и стол.
Забегает Андрей Алексеевич.
– Я не знаю, какие конкретные вещи смогу сегодня вам рассказать по поводу творчества...
Берет стакан воды со стола и делает несколько глотков.
– Начну с читателей. Как читать книгу? Каждый автор пишет по-своему, у каждого – свой путь. Вопрос в том, что читать нужно, а что нет.
Спикер опаздывает на десять минут. В ожидании аудитория начинает шептаться, изредка поглядывая на сцену, где стоят стул и стол.
Забегает Андрей Алексеевич.
– Я не знаю, какие конкретные вещи смогу сегодня вам рассказать по поводу творчества...
Берет стакан воды со стола и делает несколько глотков.
– Начну с читателей. Как читать книгу? Каждый автор пишет по-своему, у каждого – свой путь. Вопрос в том, что читать нужно, а что нет.
Книги, которые читают
– Мы читаем книги, которые нам нравятся. Эстетическая составляющая приносит нам удовольствие. Люди любят книги, потому что видят в них себя и свой мир, видят там то, что хотят, – с уверенностью говорит филолог. Хорошо, когда книга приносит радость и счастье, но это касается только потребителя литературы. Аствацатуров объясняет:
– Потребитель читает только то, что его ласкает, а не меняет, что щекочет спинной мозг… Где есть что-то некомфортное, такую книгу сразу отбрасывают.
По мнению лектора, нужно читать те книги, которые меняют. Не настолько, чтобы стать другим после прочтения, а так, чтобы увидеть то, что раньше не видел, не понимал, не чувствовал.
Главный критерий, который предлагает Андрей Алексеевич, чтобы понять: прочитали вы нужную книгу или нет? – если после ее прочтения у вас возникло желание написать свое произведение. Выбор литературы индивидуален.
– Что дает такой толчок? Кому-то Достоевский, кому-то Блок, кому-то Донцова, – говорит спикер.
По мнению лектора, есть очень простое правило, чтобы понять, как оценить книгу. Если она повлияла на последующую литературу, вдохновляла поколения, значит, это ценная и важная книга. Объявлять кого-то великим писателем, если он не повлиял на поколение следующих авторов, странно.
Аудитория внимательно слушает филолога. Кто-то конспектирует, кто-то запоминает. Есть и те, кто наслаждается моментом пребывания на интересной лекции.
– Мы читаем книги, которые нам нравятся. Эстетическая составляющая приносит нам удовольствие. Люди любят книги, потому что видят в них себя и свой мир, видят там то, что хотят, – с уверенностью говорит филолог. Хорошо, когда книга приносит радость и счастье, но это касается только потребителя литературы. Аствацатуров объясняет:
– Потребитель читает только то, что его ласкает, а не меняет, что щекочет спинной мозг… Где есть что-то некомфортное, такую книгу сразу отбрасывают.
По мнению лектора, нужно читать те книги, которые меняют. Не настолько, чтобы стать другим после прочтения, а так, чтобы увидеть то, что раньше не видел, не понимал, не чувствовал.
Главный критерий, который предлагает Андрей Алексеевич, чтобы понять: прочитали вы нужную книгу или нет? – если после ее прочтения у вас возникло желание написать свое произведение. Выбор литературы индивидуален.
– Что дает такой толчок? Кому-то Достоевский, кому-то Блок, кому-то Донцова, – говорит спикер.
По мнению лектора, есть очень простое правило, чтобы понять, как оценить книгу. Если она повлияла на последующую литературу, вдохновляла поколения, значит, это ценная и важная книга. Объявлять кого-то великим писателем, если он не повлиял на поколение следующих авторов, странно.
Аудитория внимательно слушает филолога. Кто-то конспектирует, кто-то запоминает. Есть и те, кто наслаждается моментом пребывания на интересной лекции.
Как и для чего пишут книги?
Чтобы перейти к следующей подтеме, Андрей Алексеевич цитирует Марселя Пруста: «Для чего человек пишет?». Большинству писателей задается этот вопрос по сей день, но каждый отвечает на него по-своему. Однако далеко не всегда искренне.
– Я был на одном из заседаний, где нам задали этот вопрос. Тут понеслась: кто-то пишет, потому что ведет разговор с вечностью. Кому-то астральные силы что-то нашептывают, и он это переносит на бумагу. Одна дама вообще заявила: «У меня там внутри рана! Я ее расковыриваю и транслирую в своих произведениях».
Люди в зале переглядываются и хихикают.
– Все это лукавство, – прерывает спикер смешки. – Если бы человек знал, что он из себя представляет, жить было бы ужасно просто.
Слушатели задумались.
Разнообразие литературных приемов в произведениях поражает.
– Можно научить человека разными приемами. Например, у Набокова персонаж умирает, хотя и думает, что жив. Но в мире появляются тонкие намеки на то, что смерть уже наступила, – говорит Андрей Аствацатуров.
Сам по себе художественный прием ничего не значит. Он должен быть для чего-то. Важным качеством великого писателя является мировоззрение. Особая оптика, свой взгляд на мир. Если этого нет, то человек заполняет страницу бесполезными словами. Все художественные приемы должны укореняться в писательском мировоззрении. Ощущение мира складывается из религиозного чувства, философии, психологии или политики.
Спикер задает вопрос:
– Чем мировоззрение отличается от абстрактного знания?
И сам на него отвечает:
– Тем, что это ощущается непосредственно.
Каждому мировоззрению нужны свои художественные приемы. Чтобы подтвердить это высказывание, Андрей Алексеевич приводит пример с Камю и Хемингуэем:
– У обоих писателей определенный взгляд на мир. В этом мире все предметы равнодушны к человеку, они о нас не думают. Кирпич, который летит с 10-го этажа... Ему, поверьте, все равно, кто идет там внизу. Герои этих писателей смотрят на вещи, но не объясняют их. Посмотреть и понять – очень легко, а посмотреть и не понять –очень тяжело.
Чтобы перейти к следующей подтеме, Андрей Алексеевич цитирует Марселя Пруста: «Для чего человек пишет?». Большинству писателей задается этот вопрос по сей день, но каждый отвечает на него по-своему. Однако далеко не всегда искренне.
– Я был на одном из заседаний, где нам задали этот вопрос. Тут понеслась: кто-то пишет, потому что ведет разговор с вечностью. Кому-то астральные силы что-то нашептывают, и он это переносит на бумагу. Одна дама вообще заявила: «У меня там внутри рана! Я ее расковыриваю и транслирую в своих произведениях».
Люди в зале переглядываются и хихикают.
– Все это лукавство, – прерывает спикер смешки. – Если бы человек знал, что он из себя представляет, жить было бы ужасно просто.
Слушатели задумались.
Разнообразие литературных приемов в произведениях поражает.
– Можно научить человека разными приемами. Например, у Набокова персонаж умирает, хотя и думает, что жив. Но в мире появляются тонкие намеки на то, что смерть уже наступила, – говорит Андрей Аствацатуров.
Сам по себе художественный прием ничего не значит. Он должен быть для чего-то. Важным качеством великого писателя является мировоззрение. Особая оптика, свой взгляд на мир. Если этого нет, то человек заполняет страницу бесполезными словами. Все художественные приемы должны укореняться в писательском мировоззрении. Ощущение мира складывается из религиозного чувства, философии, психологии или политики.
Спикер задает вопрос:
– Чем мировоззрение отличается от абстрактного знания?
И сам на него отвечает:
– Тем, что это ощущается непосредственно.
Каждому мировоззрению нужны свои художественные приемы. Чтобы подтвердить это высказывание, Андрей Алексеевич приводит пример с Камю и Хемингуэем:
– У обоих писателей определенный взгляд на мир. В этом мире все предметы равнодушны к человеку, они о нас не думают. Кирпич, который летит с 10-го этажа... Ему, поверьте, все равно, кто идет там внизу. Герои этих писателей смотрят на вещи, но не объясняют их. Посмотреть и понять – очень легко, а посмотреть и не понять –очень тяжело.
Литература, описывающая идеи
Существуют книги, которые только отражают мысли и идеи писателя.
– Автор хочет поделиться идеями, а литература – фантик. Его задача – что-то рассказать. Например, О. Хаксли в произведении «О дивный новый мир» рассказывает об опасности мира, а герои схематичны. Они не живые люди, они – носители определенных идей, – приводит пример спикер, чтобы объяснить свою мысль.
Времени до конца лекции остается все меньше, поэтому Андрей Алексеевич высказывает утверждение и сразу подкрепляет его примером.
– Бывают писатели-тезы. Авторы, рассказывающие о своей философии. Например, Набоков. В своих произведениях автор показывает, что не только мы смотрим на вещи, но и вещи смотрят на нас.
Теперь, о взаимоотношения автора и художественного произведения. Человек берет ручку. Пишет художественное произведение. Логично, что он писатель.
Но все не так просто. Марсель Пруст говорил: «Я взял ручку и ничего не написал. Какой я писатель? Я становлюсь писателем только при действии». Парадокс в том, что человек становится писателем, когда заканчивает свое творчество, а не начинает его.
В чем проявляется литература?
Мы привыкли думать, что человек ставит себе цель: написать хороший текст. Эта задача существовала в литературе до конца XVIII века. Классицизм – законченные, завершенные тексты.
В конце XVIII века ситуация изменилась. Появился романтизм.
– Романтики не старались написать хороший текст. Они, пока писали, менялись. Текст – не цель, а средство. Важно, что текст – это средство саморазвития, – утверждает Андрей Аствацатуров.
Представление писателя о мире. Спикер делает акцент на понятии правдоподобие.
– Писать не так, как было на самом деле, а так, как должно было быть. Великие писатели – это те, которые помогают сюжету и произведению развернуться. Писатель не может насильно втюхать нам какие-то свои ценности.
Персонаж Дон Кихот был создан, чтобы высмеять рыцарские романы, а получился величайшим архетипом. Неожиданно для себя, автор начинает писать другие вещи, хотя и не меняет своего мнения. Однако логика его текста заводит его туда, где он сам начинает себе противоречить. Получается, что текст пишет сам себя с помощью автора.
Существуют книги, которые только отражают мысли и идеи писателя.
– Автор хочет поделиться идеями, а литература – фантик. Его задача – что-то рассказать. Например, О. Хаксли в произведении «О дивный новый мир» рассказывает об опасности мира, а герои схематичны. Они не живые люди, они – носители определенных идей, – приводит пример спикер, чтобы объяснить свою мысль.
Времени до конца лекции остается все меньше, поэтому Андрей Алексеевич высказывает утверждение и сразу подкрепляет его примером.
– Бывают писатели-тезы. Авторы, рассказывающие о своей философии. Например, Набоков. В своих произведениях автор показывает, что не только мы смотрим на вещи, но и вещи смотрят на нас.
Теперь, о взаимоотношения автора и художественного произведения. Человек берет ручку. Пишет художественное произведение. Логично, что он писатель.
Но все не так просто. Марсель Пруст говорил: «Я взял ручку и ничего не написал. Какой я писатель? Я становлюсь писателем только при действии». Парадокс в том, что человек становится писателем, когда заканчивает свое творчество, а не начинает его.
В чем проявляется литература?
Мы привыкли думать, что человек ставит себе цель: написать хороший текст. Эта задача существовала в литературе до конца XVIII века. Классицизм – законченные, завершенные тексты.
В конце XVIII века ситуация изменилась. Появился романтизм.
– Романтики не старались написать хороший текст. Они, пока писали, менялись. Текст – не цель, а средство. Важно, что текст – это средство саморазвития, – утверждает Андрей Аствацатуров.
Представление писателя о мире. Спикер делает акцент на понятии правдоподобие.
– Писать не так, как было на самом деле, а так, как должно было быть. Великие писатели – это те, которые помогают сюжету и произведению развернуться. Писатель не может насильно втюхать нам какие-то свои ценности.
Персонаж Дон Кихот был создан, чтобы высмеять рыцарские романы, а получился величайшим архетипом. Неожиданно для себя, автор начинает писать другие вещи, хотя и не меняет своего мнения. Однако логика его текста заводит его туда, где он сам начинает себе противоречить. Получается, что текст пишет сам себя с помощью автора.
Лекция подходит к концу. Объявляют время для вопросов из зала. Складывается впечатление, будто у аудитории нет вопросов.
Вдруг поднимается рука. Встает молодой человек и спрашивает:
– Какая у Вас была первая книга, после которой Вы захотели писать?
Оратор смеется:
– Трудно сказать, у меня были разные периоды. В подростковом возрасте мне нравилась книга «Бравый солдат Швейк» Ярослава Гашека. Благодаря ему я превратился в автора, который любит рассказывать анекдоты. «Заповедник» Сергея Довлатов: 1991 год, скупил все его произведения. Тогда это был «волшебный бассейн», что-то невероятное для меня. Но сейчас совершенно равнодушен к нему. Бел Кауфман, «Вверх по лестнице, идущей вниз». Роман состоящий из документов. Было интересно разбираться в этих бумажках и записочках.
Вновь рука:
– Хорошему поэту нужно читать много прозы, хорошему прозаику нужно читать много поэзии. Как это работает?
Оратор улыбается. Высказывание ему нравится.
Отвечает:
– Нужно не просто щелкать словами в прозе, а вести линию. Поэзия – это энергия, которая скрыта в словах, это движение, некая музыка. В прозе нужно находиться по ту сторону своих слов. Меня вдохновляют Пастернак и Цветаева. А вот Мандельштам не заряжает, но я его, почему-то, читаю, уже наизусть знаю.
С ближайшими мероприятиями в библиотеке им. К. Г. Паустовского вы можете ознакомиться в официальной группе ВКонтакте https://vk.com/bibliolight
Вдруг поднимается рука. Встает молодой человек и спрашивает:
– Какая у Вас была первая книга, после которой Вы захотели писать?
Оратор смеется:
– Трудно сказать, у меня были разные периоды. В подростковом возрасте мне нравилась книга «Бравый солдат Швейк» Ярослава Гашека. Благодаря ему я превратился в автора, который любит рассказывать анекдоты. «Заповедник» Сергея Довлатов: 1991 год, скупил все его произведения. Тогда это был «волшебный бассейн», что-то невероятное для меня. Но сейчас совершенно равнодушен к нему. Бел Кауфман, «Вверх по лестнице, идущей вниз». Роман состоящий из документов. Было интересно разбираться в этих бумажках и записочках.
Вновь рука:
– Хорошему поэту нужно читать много прозы, хорошему прозаику нужно читать много поэзии. Как это работает?
Оратор улыбается. Высказывание ему нравится.
Отвечает:
– Нужно не просто щелкать словами в прозе, а вести линию. Поэзия – это энергия, которая скрыта в словах, это движение, некая музыка. В прозе нужно находиться по ту сторону своих слов. Меня вдохновляют Пастернак и Цветаева. А вот Мандельштам не заряжает, но я его, почему-то, читаю, уже наизусть знаю.
С ближайшими мероприятиями в библиотеке им. К. Г. Паустовского вы можете ознакомиться в официальной группе ВКонтакте https://vk.com/bibliolight
Серафима Лихачева
Фото автора
