Имя ветерана Великой Отечественной войны, журналиста Александра
Алексеевича Каплина (1918 -1991 гг.) известно в Сухиничском районе и в Калужской
области, в его честь с 1997 года ежегодно проводятся районные историко-
краеведческие чтения. Велико значение его работ для читателей всех возрастов.
Каплин Александр Алексеевич - разносторонний человек. Он работал
корреспондентом газеты военного времени «Конногвардеец», занимался изучением
родного края (подготовил первое серьёзное исследование о Сухиничах), он заведовал
отделом пропаганды и агитации населения, он был редактором районной газеты
«Организатор», он был членом Союза журналистов, он возглавлял Совет ветеранов
Великой Отечественной войны, он был поэтом и фотографом. Его публикации
вызывают живой интерес. Историческая значимость его исследований повышается с
течением времени. До сих пор не создан полный перечень произведений А. А.
Каплина, поэтому мной была предпринята попытка выявить и систематизировать
неизвестные произведения Александра Алексеевича, написанные в годы Великой
Отечественной войны. Изучался архив семьи Каплиных, а также проводились беседы
с родственниками писателя.
Несколько слов о биографии
Каплин Александр Алексеевич родился 4 декабря 1918 года в семье
крестьянина. Родина его - деревня Каплино Старо-Юрьевского района Тамбовской
области. Учился в школе крестьянской молодежи в селе Новикова, по соседству с
родной деревней. В 1938 году окончил Первомайское училище, которое находилось в
том же селе Новикова. Немного поработал учителем семилетней школы в селе
Большая Верда, в ноябре 1939 года был призван на службу в Красную Армию.
Служил в учебном взводе отдельного саперного эскадрона 14-й кавалерийской
Коммунистической Краснознаменной дивизии имени товарища Пархоменко. В 1940
году он стал сержантом-командиром отделения за успехи в боевой и политической
подготовке. В числе группы был премирован экскурсионной поездкой в столицу
нашей родины Москву.
Во время учёбы в училище А. А. Каплин, стал сотрудничать в районных,
областных газетах, публиковал в них свои стихотворные опыты. Во время службы в
армии он был активным военкором дивизионной многотиражки “Красное знамя” и
окружной газеты Киевского особого военного округа. В марте 1941 года в Киеве
издательство “Радяньский письменник” выпустило поэтический сборник “Стихи на
страже” начинающих красноармейских писателей, поэтому одним из авторов этого
сборника был и Каплин А. А. В том же месяце его вызвали в политотдел дивизии и
предложили перейти работать в дивизионную газету, но с условием: после
прохождения срочной службы остаться кадровым военным журналистом. Он
согласился и стал инструктором - литератором газеты ”Красное знамя”. Громкое
название и должность инструктора - литератора скрывали за собой обязанности
простого корреспондента. В начале1940 года он вступил в ряды ВЛСКМ.
Находясь в сравнительной близости от границы, дивизия предчувствовала
приближение войны, и все же начало войны было для них неожиданным, так как
гитлеровцы напали вероломно. На 22 июня 1941 года в дивизии были
назначены учения. Когда ранним утром заиграли боевую тревогу, Каплин, да и не он
один, подумали, что тревога учебная, но в расположении казармы и конюшен стали
рваться немецкие бомбы, тогда всем стало ясно, что тревога не учебная.
Основные бои дивизии корпуса в период Великой Отечественной войны отмечены в
боевом пути орденов Ленина. Биография Каплина Александра Алексеевича в этот
период неразрывно связана с дивизией корпуса. С первых дней войны он находился в
боевых порядках частей и подразделений, оттуда посылал редакции (иногда привозил
сам) корреспонденции о боях, героических делах бойцов, офицеров. Приходилось и
самому принимать участие в боевых действиях. За период войны Каплин Александр
Алексеевич, кроме корреспонденций, заметок, написал десятки стихотворений о
героических подвигах наших бойцов, о родине и на другие военные темы. Героями его
стихов, как правило, являются конкретные бойцы и офицеры. Большинство
написанных стихотворений были опубликованы в газетах “Красное знамя” и
«Конногвардеец”.
В марте 1942 года редакцию передали в штаб и политотдел корпуса. Корпусная
газета стала именоваться “Конногвардеец”, где Александр Алексеевич по-прежнему
занимал должность инструктора-литератора. Весной 1942 года он был принят
кандидатом в члены ВКП. В мае 1943 года стал членом партии.
За образцовое выполнение заданий командования на фронте и проявленное при
этом мужество награждён медалью за участие в героической обороне Сталинграда, за
освобождение Смоленска - орденом Отечественной войны II степени, за освобождение
Белоруссии - орденом Отечественной войны I степени.
Ушёл из жизни 25 апреля 1991 года. Похоронен на Сухиничском кладбище.
Отрывок из дневника А.А. Каплина
6 декабря 1942 г. Большая Осиповка
Придя сюда, поел каши. Зашла хозяйка база, жалуясь на то, что близко к дверям
ее хаты (напротив этого дома) поставили коней. Я вышел уладить этот вопрос. Потом
начал «проводить массовую работу среди этой женщины». В общем, я стал с ней
беседовать, указал ей на то, что все трудности, которые приходится им переживать, не
от нас зависят. Зашел в хату к ней. Она повела рассказ о том, как у них были немцы.
- Пришли они, окаянные, стали всю скотину на общий баз сгонять. Было у меня
полсотни курей, уток штук тридцать – все подобрали. Свинью взяли, телят взяли.
Корову, правда, оставили. Но молоко поганцы все забирали. Да уцелели у меня еще
поросята: малы были, потому и немцы их не тронули. Одеженку, какая была,
хлебушка мы, слава богу, по совету наших бойцов зарыли в землю. Когда еще наши
отступали, так сказали нам:
- Зарывайте все в землю, а то отнимут немцы. И сами красноармейцы помогали
нам ямы копать, добро ховать. Ну, и натерпелись мы от проклятущих. Сердечко
изныло. Пошли слухи у нас, что Сталина убили и нашими командуют англичане.
Потом будто наши мир просят у Гитлера. Пусть берет, сколько хочет, а что оставит
для советский, то там и жить будут.
Ну, думаю , пропали мы. Я тут с детьми маясь. А муж и два сына будут там.
Ведь они у меня в красной армии. Один сын командир. Был ранен. Письма все писал.
Теперь-то не знаю, что с ними. Живы ли? Думала я так. А потом передумывала. Нет!
Не могут наши не вернуться. Тут еще сестра (из Сталинграда ее немцы пригнали)
говорит:
- Обязательно придут русские. Не бывать тут у нас, на нашей земле немцам.
Был тут у нас один пленный. Толя звался. Он говорил нам:
-Не ждите. Не придут русские. Этот подлец сердце мучил. Сестра ему всегда
отвечала:
- Нет. Вернуться наши.
А он, подлюка, сам-то переметнулся к гитлерцам. Изменник. Товарищей своих
продал. Документы, сказывал, украл и с ними пошел к немцам. Поймали его. Убежал
да в другую часть служить пошел. А потом в Миллерове и сдался в плен. Вот он-то
всегда и говорил, что наши не придут.
Немцы сплошь всех выгоняли на работу. Всех до ночи. Убирали хлеб молотить
не молотили. Поселились они в наших куренях. А нас загнали, куда попало. Пленные
да мы все им тут строили.
А потом сказал нам один из немцев (поляк он что ли был), сто бьют ихних под
Москвой, что английские и американские войска наступают, танки, батареи.
А нам говорит:
- Вы только не говорите, что это я сказал, а то мне немцы капут сделают.
А только все говорит нам:
- Враки. Никто к вам не придет.
А ведь они, немцы-то и вправду наверное думали укорениться у нас:
понастроили бараков, Узкую железную дорогу проложили от Чира на Клетскую что
ли, к нам тоже насыпь сделали, свои паровозы нагнали сюда. Поезда у них часто
ходили тут.
Ну, наши самолеты каждый день летали, бомбили тут Чир, Суровихин и наш
полустанок. Ночью больше. Один раз убили тридцать немцев. А как-то проследили,
как шел поезд и остановили на Суровихиной. Разведали наши самолеты, где он стал. А
ночью полетели начали бить. Попали в поезд. А там оказались немецкие снаряды,
большущие. И пошли они рваться. А рядом стоял состав с горючим, и тот загорелся.
Наступали уже холода. Ударили первые морозы. А немцы ходят в пилотках, в
шарфы кутаются, в своих мундирчиках, как подстреленные, прыгают по морозу.
Я думаю: «Господи! Ударь на них крещенским морозом».
Все бы вымерзли. Они в хатах бы у нас померзли. Сопли до колен итак
распускали. Шеи у всех в чириях. Обозы у нас были. А кормили их плохо. Хлеба
давали грамм по пятисот что ли или по четыреста. Кофе утром и вечером. А на обед
бурду какую-то жидкую. Ко мне все ходил один. Придет:
- Матка. Клеп – гут, гут. Отломит кусок и пойдет начнет жрать.
Как-то глядим, засуетились они, собираются куда-то. Может, думаем, другая
часть придет. Танкисты, говорили, будто сюда должны прийти были. Я спрашиваю у
Тольки:
- Куда же это вы?
-Отступаем, вот куда, - буркнул он.
- А что ж, - говорю, - не по твоему вышло.
- Выйдет. Мы вернемся.
Ан, дудки, думаю. Это ты от себя страх отпугиваешь этими словами, и уж
вернуться, подлюга, не думай.
Утром поехали они. А к вечеру наш разъезд приехал.
Вышли мы. Глядим, никак наши машины-то. Подбегаем, люди свои. Шапки на
всех, валенки, рукавицы, телогрейки – наши бойцы. Тут и фронта-то не было. Гнать
бы и гнать эти обозы. Да наших маловато. А это он уже недавно сюда подбросил. И
фронт тут стал. Хоть бы скорее наши побили их тут проклятущих…
…И это тут, где немцы, по словам хозяйки, имели приказ не жечь и не грабить
население. И поэтому казачкам досталось меньше всего. А некоторые сволочи из них
служили немцам. Ну, доберемся мы до них!
Над столом гонит копоть огарок.
По извилинам разных дорог
Бродит мыслей суровых отара,
И скрипит по бумаге перо
Оставляя следы этих строк.
Вечерком вспоминаешь о многом:
О еще не забытых друзьях
Путь прошедших по-воински строго
Не сробев и не дрогнув в боях.
Сколько было их, сколько не стало
И кому еще смерть суждена?
Неужели греметь не устала
Роковая злодейка – война?
Впрочем, этот вопрос лишь для рифмы
Еще много громов впереди
Не устанем стрелять и рубить мы,
Не отступимся, не победив…
Или вспомнишь родную речонку,
Что давно заросла камышом
Где купался я резвым мальчонкой,
Где скакал по траве голышом.
И опять перекинутся мысли:
Стены школы увидишь и вдруг
Вспомнишь, как мы упорно грызли
Горький корень сладких наук.
Ну и ясно, что мысли не минут
Мимо девушки, что далеко
Даже в холоде чувства не стынут
И пройти мимо них нелегко.
Что ни вспомнишь, то мило, любимо
Все ведь жизни частица твоей
И частица отчизны родимой,
Что для нас всех дороже, милей.
Мы рубить и стрелять не устанем,
Пусть бои и бои впереди.
Док конца мы, товарищ, дотянем
Мы сумеем врага победить.
Алексеевича Каплина (1918 -1991 гг.) известно в Сухиничском районе и в Калужской
области, в его честь с 1997 года ежегодно проводятся районные историко-
краеведческие чтения. Велико значение его работ для читателей всех возрастов.
Каплин Александр Алексеевич - разносторонний человек. Он работал
корреспондентом газеты военного времени «Конногвардеец», занимался изучением
родного края (подготовил первое серьёзное исследование о Сухиничах), он заведовал
отделом пропаганды и агитации населения, он был редактором районной газеты
«Организатор», он был членом Союза журналистов, он возглавлял Совет ветеранов
Великой Отечественной войны, он был поэтом и фотографом. Его публикации
вызывают живой интерес. Историческая значимость его исследований повышается с
течением времени. До сих пор не создан полный перечень произведений А. А.
Каплина, поэтому мной была предпринята попытка выявить и систематизировать
неизвестные произведения Александра Алексеевича, написанные в годы Великой
Отечественной войны. Изучался архив семьи Каплиных, а также проводились беседы
с родственниками писателя.
Несколько слов о биографии
Каплин Александр Алексеевич родился 4 декабря 1918 года в семье
крестьянина. Родина его - деревня Каплино Старо-Юрьевского района Тамбовской
области. Учился в школе крестьянской молодежи в селе Новикова, по соседству с
родной деревней. В 1938 году окончил Первомайское училище, которое находилось в
том же селе Новикова. Немного поработал учителем семилетней школы в селе
Большая Верда, в ноябре 1939 года был призван на службу в Красную Армию.
Служил в учебном взводе отдельного саперного эскадрона 14-й кавалерийской
Коммунистической Краснознаменной дивизии имени товарища Пархоменко. В 1940
году он стал сержантом-командиром отделения за успехи в боевой и политической
подготовке. В числе группы был премирован экскурсионной поездкой в столицу
нашей родины Москву.
Во время учёбы в училище А. А. Каплин, стал сотрудничать в районных,
областных газетах, публиковал в них свои стихотворные опыты. Во время службы в
армии он был активным военкором дивизионной многотиражки “Красное знамя” и
окружной газеты Киевского особого военного округа. В марте 1941 года в Киеве
издательство “Радяньский письменник” выпустило поэтический сборник “Стихи на
страже” начинающих красноармейских писателей, поэтому одним из авторов этого
сборника был и Каплин А. А. В том же месяце его вызвали в политотдел дивизии и
предложили перейти работать в дивизионную газету, но с условием: после
прохождения срочной службы остаться кадровым военным журналистом. Он
согласился и стал инструктором - литератором газеты ”Красное знамя”. Громкое
название и должность инструктора - литератора скрывали за собой обязанности
простого корреспондента. В начале1940 года он вступил в ряды ВЛСКМ.
Находясь в сравнительной близости от границы, дивизия предчувствовала
приближение войны, и все же начало войны было для них неожиданным, так как
гитлеровцы напали вероломно. На 22 июня 1941 года в дивизии были
назначены учения. Когда ранним утром заиграли боевую тревогу, Каплин, да и не он
один, подумали, что тревога учебная, но в расположении казармы и конюшен стали
рваться немецкие бомбы, тогда всем стало ясно, что тревога не учебная.
Основные бои дивизии корпуса в период Великой Отечественной войны отмечены в
боевом пути орденов Ленина. Биография Каплина Александра Алексеевича в этот
период неразрывно связана с дивизией корпуса. С первых дней войны он находился в
боевых порядках частей и подразделений, оттуда посылал редакции (иногда привозил
сам) корреспонденции о боях, героических делах бойцов, офицеров. Приходилось и
самому принимать участие в боевых действиях. За период войны Каплин Александр
Алексеевич, кроме корреспонденций, заметок, написал десятки стихотворений о
героических подвигах наших бойцов, о родине и на другие военные темы. Героями его
стихов, как правило, являются конкретные бойцы и офицеры. Большинство
написанных стихотворений были опубликованы в газетах “Красное знамя” и
«Конногвардеец”.
В марте 1942 года редакцию передали в штаб и политотдел корпуса. Корпусная
газета стала именоваться “Конногвардеец”, где Александр Алексеевич по-прежнему
занимал должность инструктора-литератора. Весной 1942 года он был принят
кандидатом в члены ВКП. В мае 1943 года стал членом партии.
За образцовое выполнение заданий командования на фронте и проявленное при
этом мужество награждён медалью за участие в героической обороне Сталинграда, за
освобождение Смоленска - орденом Отечественной войны II степени, за освобождение
Белоруссии - орденом Отечественной войны I степени.
Ушёл из жизни 25 апреля 1991 года. Похоронен на Сухиничском кладбище.
Отрывок из дневника А.А. Каплина
6 декабря 1942 г. Большая Осиповка
Придя сюда, поел каши. Зашла хозяйка база, жалуясь на то, что близко к дверям
ее хаты (напротив этого дома) поставили коней. Я вышел уладить этот вопрос. Потом
начал «проводить массовую работу среди этой женщины». В общем, я стал с ней
беседовать, указал ей на то, что все трудности, которые приходится им переживать, не
от нас зависят. Зашел в хату к ней. Она повела рассказ о том, как у них были немцы.
- Пришли они, окаянные, стали всю скотину на общий баз сгонять. Было у меня
полсотни курей, уток штук тридцать – все подобрали. Свинью взяли, телят взяли.
Корову, правда, оставили. Но молоко поганцы все забирали. Да уцелели у меня еще
поросята: малы были, потому и немцы их не тронули. Одеженку, какая была,
хлебушка мы, слава богу, по совету наших бойцов зарыли в землю. Когда еще наши
отступали, так сказали нам:
- Зарывайте все в землю, а то отнимут немцы. И сами красноармейцы помогали
нам ямы копать, добро ховать. Ну, и натерпелись мы от проклятущих. Сердечко
изныло. Пошли слухи у нас, что Сталина убили и нашими командуют англичане.
Потом будто наши мир просят у Гитлера. Пусть берет, сколько хочет, а что оставит
для советский, то там и жить будут.
Ну, думаю , пропали мы. Я тут с детьми маясь. А муж и два сына будут там.
Ведь они у меня в красной армии. Один сын командир. Был ранен. Письма все писал.
Теперь-то не знаю, что с ними. Живы ли? Думала я так. А потом передумывала. Нет!
Не могут наши не вернуться. Тут еще сестра (из Сталинграда ее немцы пригнали)
говорит:
- Обязательно придут русские. Не бывать тут у нас, на нашей земле немцам.
Был тут у нас один пленный. Толя звался. Он говорил нам:
-Не ждите. Не придут русские. Этот подлец сердце мучил. Сестра ему всегда
отвечала:
- Нет. Вернуться наши.
А он, подлюка, сам-то переметнулся к гитлерцам. Изменник. Товарищей своих
продал. Документы, сказывал, украл и с ними пошел к немцам. Поймали его. Убежал
да в другую часть служить пошел. А потом в Миллерове и сдался в плен. Вот он-то
всегда и говорил, что наши не придут.
Немцы сплошь всех выгоняли на работу. Всех до ночи. Убирали хлеб молотить
не молотили. Поселились они в наших куренях. А нас загнали, куда попало. Пленные
да мы все им тут строили.
А потом сказал нам один из немцев (поляк он что ли был), сто бьют ихних под
Москвой, что английские и американские войска наступают, танки, батареи.
А нам говорит:
- Вы только не говорите, что это я сказал, а то мне немцы капут сделают.
А только все говорит нам:
- Враки. Никто к вам не придет.
А ведь они, немцы-то и вправду наверное думали укорениться у нас:
понастроили бараков, Узкую железную дорогу проложили от Чира на Клетскую что
ли, к нам тоже насыпь сделали, свои паровозы нагнали сюда. Поезда у них часто
ходили тут.
Ну, наши самолеты каждый день летали, бомбили тут Чир, Суровихин и наш
полустанок. Ночью больше. Один раз убили тридцать немцев. А как-то проследили,
как шел поезд и остановили на Суровихиной. Разведали наши самолеты, где он стал. А
ночью полетели начали бить. Попали в поезд. А там оказались немецкие снаряды,
большущие. И пошли они рваться. А рядом стоял состав с горючим, и тот загорелся.
Наступали уже холода. Ударили первые морозы. А немцы ходят в пилотках, в
шарфы кутаются, в своих мундирчиках, как подстреленные, прыгают по морозу.
Я думаю: «Господи! Ударь на них крещенским морозом».
Все бы вымерзли. Они в хатах бы у нас померзли. Сопли до колен итак
распускали. Шеи у всех в чириях. Обозы у нас были. А кормили их плохо. Хлеба
давали грамм по пятисот что ли или по четыреста. Кофе утром и вечером. А на обед
бурду какую-то жидкую. Ко мне все ходил один. Придет:
- Матка. Клеп – гут, гут. Отломит кусок и пойдет начнет жрать.
Как-то глядим, засуетились они, собираются куда-то. Может, думаем, другая
часть придет. Танкисты, говорили, будто сюда должны прийти были. Я спрашиваю у
Тольки:
- Куда же это вы?
-Отступаем, вот куда, - буркнул он.
- А что ж, - говорю, - не по твоему вышло.
- Выйдет. Мы вернемся.
Ан, дудки, думаю. Это ты от себя страх отпугиваешь этими словами, и уж
вернуться, подлюга, не думай.
Утром поехали они. А к вечеру наш разъезд приехал.
Вышли мы. Глядим, никак наши машины-то. Подбегаем, люди свои. Шапки на
всех, валенки, рукавицы, телогрейки – наши бойцы. Тут и фронта-то не было. Гнать
бы и гнать эти обозы. Да наших маловато. А это он уже недавно сюда подбросил. И
фронт тут стал. Хоть бы скорее наши побили их тут проклятущих…
…И это тут, где немцы, по словам хозяйки, имели приказ не жечь и не грабить
население. И поэтому казачкам досталось меньше всего. А некоторые сволочи из них
служили немцам. Ну, доберемся мы до них!
Над столом гонит копоть огарок.
По извилинам разных дорог
Бродит мыслей суровых отара,
И скрипит по бумаге перо
Оставляя следы этих строк.
Вечерком вспоминаешь о многом:
О еще не забытых друзьях
Путь прошедших по-воински строго
Не сробев и не дрогнув в боях.
Сколько было их, сколько не стало
И кому еще смерть суждена?
Неужели греметь не устала
Роковая злодейка – война?
Впрочем, этот вопрос лишь для рифмы
Еще много громов впереди
Не устанем стрелять и рубить мы,
Не отступимся, не победив…
Или вспомнишь родную речонку,
Что давно заросла камышом
Где купался я резвым мальчонкой,
Где скакал по траве голышом.
И опять перекинутся мысли:
Стены школы увидишь и вдруг
Вспомнишь, как мы упорно грызли
Горький корень сладких наук.
Ну и ясно, что мысли не минут
Мимо девушки, что далеко
Даже в холоде чувства не стынут
И пройти мимо них нелегко.
Что ни вспомнишь, то мило, любимо
Все ведь жизни частица твоей
И частица отчизны родимой,
Что для нас всех дороже, милей.
Мы рубить и стрелять не устанем,
Пусть бои и бои впереди.
Док конца мы, товарищ, дотянем
Мы сумеем врага победить.