Хочу поделиться историей из детства Васильева Виктора Николаевича, отрочество которого проходило в период Второй Мировой войны, Великой Отечественной, в Ленинградской области.
Однажды, Виктор Николаевича пригласили в 239 физико-математический лицей в качестве ветерана, поделиться с учащимися мыслями, историями из личного опыта. Мне удалось побывать на этой встрече, и познакомиться с Виктором Николаевичем. После этого события, я узнала, что Виктор Николаевич - автор книги «Зарубки на сердце», где им описаны истории, пережитые и до сих пор волнующие его моменты. Один из сюжетов книги и стал основой для написания мной данного эссе.
В жаркий воскресный день, 22 июня 1941 года, маленький Витя и вся его семья, решили пойти на пляж реки Оредеж. Дети играли в палисаднике, пока взрослые готовились к походу. Дети катались на качелях, и Витя пел, чтоб не скучно было. «Вышел папа и почему-то испуганным голосом строго сказал мне:
– Не смей так петь! Нельзя! Вместо слов «он с железной рукой» надо петь: «И железной рукой». У Сталина не железные руки, а нормальные. Он может обидеться. Это Ворошилов железной рукой поведет нас к победе.
Я хотел спросить у папы, а как Сталин узнает, что я неправильно песню пою. Но не успел. В открытое окно позвала мама: «Коля, Коля, иди скорее! Война! Молотов говорит».
Пляж и гамак отменялись. Все уставились в черный круг репродуктора».
Взрослые встревожились и засуетились, а Витя не понимал чего они так испугались, ему казалось, надо радоваться, ведь «Красная армия задаст немцам трепку “малой кровью на вражьей земле”, как в песне поется. Папа привезет мне с войны настоящую саблю. Может быть, и наган подарит. Вот когда сосед мой, девятилетний Колька Семенов, лопнет от зависти!»
Шли дни, а настроения вокруг становились всё тучнее, лица всё строже. Все улицы обклеены плакатами, на которых «наши» солдаты на штык поднимали «страшных, уродливых немцев в рогатых касках». По радио часто пели военные песни, только кроме «Если завтра война». Мир изменился. «Мороженщик уже не возил свою тележку по улицам. Рыжая тетя Софья больше не продавала на углу газировку с сиропом».
Вите нравилось помогать маме клеить бумажные полоски на окна, чтобы они не рассыпались при бомбежке. Около дома мама и все соседи рыли окоп, а дети лепили из этой глины птичек, танки, самолеты, большие звёзды и сушили их на жарком солнце. Тогда ещё они не понимали, что такое война и что им предстоит испытать.
Совсем скоро начались бомбёжки, которые сопровождались жуткой густой сиреной, от звука которой, «хотелось сжаться в комок и забиться куда-нибудь в угол». Особенно тяжело, по воспоминаниям Виктора Николаевича, было просыпаться среди ночи и бежать в дождь и слякоть к окопу, скатываясь по мокрым глиняным ступенькам кто на чём.
В окопе все сидели тихо, и с надеждой ждали когда закричат «Отбой!». От близкого разрыва снаряда, всех хорошо тряхнуло, пахло землёй и сыростью, за ворот осыпалась глина. «Как в могиле, – подумал я с грустью. – Если разорвется бомба совсем рядом, то засыплет нас, живьем похоронит. Брр, страшно думать об этом».
Переселены в окопе, все вышли, и Витя увидел, что бомба попала в школу, которую он ходил. Теперь он не знал где будет учиться грамоте, и куда пойдёт в первый класс.
Вот так в одночасье изменилась жизнь. Теперь Вите придется взрослеть быстро.
Автор в первых двух главах описывал своё беззаботное предвоенное детство. Эта мирная жизнь, в годы тяжких испытаний стала для многих отрадой и мечтой, придававшей сил, в минуты отчаяния.